Посмотрите годовой бюджет ПФР и всё увидите. Это не гостайна.
Сравните ежегодные доходы ПФР и расходы. Увидите огромную дыру, покрываемую трансфертами из госбюджета. Это уже давно так.
Только люди далекие от экономики могут говорить "надо было бы разобраться". Все данные открыты.
Некие предположения засуньте в *опу, если нет доказательств.
Не горячитесь Вы так. Ваша позиция охранителя, выглядит весьма блекло. Вы Мурзилку до до конца прочитайте. Если есть дыра, то решайте вопрос с ее закрытием. Массой других способов, а не повышением пенсионного возраста. А вот Вам и доказательства подоспели, в виде анализа всего пенсионного веселья в постсоветской России по годам. Если то , что творится нельзя назвать воровством, то что тогда можно? Вы лучше начните уже разминать весьма жесткую бумагу на которой напечатаны бюджеты ПФР, вместе с другими статистическими выкладками для подготовки использования их по назначению.
В 1990 году был принят закон «О государственных пенсиях в РСФСР», по которому источником пенсионных выплат стал не бюджет, а страховые отчисления работодателей и работников. Для управления этими пенсионными отчислениями был создан Пенсионный фонд России (ПФР).
Одновременно ввели минимальный уровень пенсии — «прожиточный минимум пенсионера». Его полагалось индексировать по уровню инфляции, что в основном — при запредельной инфляции тех лет — не делалось. Значительная часть нынешних пенсионеров (и даже еще не пенсионеров) слишком хорошо помнит катастрофу 1990-х, которую демографы называют «российской эпохой сверхсмертности», когда немало одиноких пожилых людей впадали в тягчайшую нищету или даже умирали голодной смертью.
В 1995–1998 гг. пенсию разделили на базовую минимальную (социальную), страховую (зависящую от трудового стажа работника и уровня страховых взносов) и негосударственную (формируемую отдельными взносами работника), управлять которой разрешалось негосударственным фондам (НПФ) и управляющим компаниям. И российские граждане впервые столкнулись с внезапными «пропажами» возникших НПФ — вместе с пенсионными деньгами доверчивой части населения.
Затем, на рубеже 2000 года, была созданная «Центром стратегических разработок» под руководством г-на Германа Грефа для президента Владимира Путина «Стратегия 2010». В которой вполне всерьез провозглашалась цель ликвидации в России «социального государства» и переход к так называемому «субсидиарному государству».
Если перевести на русский язык, речь шла о том, чтобы практически ликвидировать в стране основные социальные функции государства (включая финансирование образования, здравоохранения и в значительной мере пенсионного обеспечения). То есть оставить за государством лишь минимальную «адресную» помощь самым бедным, а остальным гражданам предоставить право и возможность пытаться зарабатывать на жизнь и копить на старость самостоятельно. Однако правительство при обсуждении этой «стратегии» все же вспомнило о том, что отказ от социального государства нарушает Конституцию России, и потому сей опус ЦСР Грефа лишь «приняло к сведению».
Далее, в 2001 году, была разработанная главой Пенсионного фонда России (ПФР) Михаилом Зурабовым программа пенсионной реформы, по которой пенсия должна была делиться на распределительную и накопительную части, причем размер обеих частей оказывался одновременно и неопределенным, и негарантированным. Распределительная часть должна была зависеть от состояния госбюджета, а накопительная — инвестироваться в какие-либо активы и зависеть как от объема денег, накопленных на индивидуальном счете будущего пенсионера, так и от прибыльности инвестирования этих денег — опять-таки негосударственными фондами. При этом неопределенность будущей пенсии вдобавок скрывалась от ее получателя тем, что она исчислялась не в денежных суммах, а в неких «пенсионных правах», стоимость которых должна ежегодно рассчитываться правительством.
В 2003 г. эта реформа была начата (хотя с рядом поправок) адресной рассылкой будущим пенсионерам так называемых писем счастья, предлагающих выбрать НПФ или частную управляющую компанию для своей накопительной пенсии. И в основном блистательно провалилась.
Приобретенный гражданами в 1990-х гг. опыт исчезновения в неизвестном направлении почти всех частных «ваучерных» фондов, краха частных пирамид вроде «МММ», «Властелин» и «Тибетов», дефолта и грабительской девальвации рубля в 1998 г., а также пропажи в лихие девяностые многих НПФ... всё это привело к тому, что доверить управление своей накопительной пенсией очередным частным фондам решились менее 10 % населения. А накопительные пенсионные отчисления остальных граждан, поименованных «молчунами», направлялись на счета Внешэкономбанка (ВЭБа), который был назначен управляющим счетами Пенсионного фонда России.
На рубеже 2005 года власть (вновь в лице инициатора Зурабова) нанесла еще один удар по пенсионерам так называемой монетизацией льгот, которая заменяла ключевые льготы (включая бесплатный проезд на общественном транспорте в местах проживания и бесплатный минимум необходимых лекарств) крохотной денежной компенсацией, которая к тому же быстро обесценилась инфляцией. Массовые протесты с перекрытием федеральных трасс и даже захватами зданий местных администраций не отменили монетизацию, но вынудили правительство резко увеличить бюджетные расходы на компенсационные выплаты в виде прибавок к пенсиям.
В 2007 году г-н Зурабов ввиду накопленного (в том числе якобы в результате провальной «монетизации льгот») дефицита ПФР предложил покрыть этот дефицит деньгами «молчунов» из ВЭБа. То есть, по сути, попросту конфисковать накопительные деньги «молчунов». Такая радикальная попытка неприкрытого воровства денег граждан ошеломила даже самых отъявленных либералов в правительстве, и идею Зурабова отвергли.
Вместо этого в 2008 году была введена так называемая Программа софинансирования пенсий. Ее суть заключалась в поощрении роста накопительной части пенсии по простой схеме: годовые вложения гражданина в свой накопительный счет в размере от 2 тыс. до 12 тыс. рублей государство софинансирует в таком же размере, то есть удваивает.
Вступать в «Программу софинансирования» разрешалось до начала 2015 г. Однако уже в 2013 г. ПФР изменил формулу расчета пенсий и заодно прекратил сообщать гражданам о размерах их индивидуального пенсионного счета. А в 2014 году уже поступившие на счета пенсионные накопления вообще «заморозили», и все 22 % отчислений работодателей из фонда зарплаты стали направлять в ПФР на общий страховой пенсионный счет. Эта «заморозка» с тех пор продлевается ежегодно и сохраняется до сих пор.
В 2010 году было окончательно отменено формирование базовой (то есть обязательной к выплате каждому пенсионеру вне зависимости от заработка и трудового стажа) части пенсии, она теперь состоит только из страховой и накопительной частей.
В 2015 году граждане России получили еще одно пенсионное нововведение: правительство отказалось от ведения личных пенсионных счетов в рублях и фактически вернулось к давней идее Зурабова исчислять некие «пенсионные баллы», которые правительство переводит в реальные рубли (как и по какому расчету — ведомо лишь околовластной бухгалтерии) только после выхода человека на пенсию.
Наконец, в последние годы выявилось, что многие негосударственные пенсионные фонды (НПФ) занимались откровенными махинациями с деньгами вкладчиков. Приведем лишь некоторые наиболее яркие примеры.
Летом 2015 г. были отозваны лицензии у нескольких НПФ банкротившегося владельца банка «Российский кредит» Анатолия Мотылева. При этом выяснилось, что Мотылев деньгами пенсионеров долго финансировал падающий банк.
В 2017 г. аналогичным образом вслед за «Бинбанком» Михаила Гуцериева обрушились и лишились лицензий связанные с банком НПФ. То же самое произошло с рядом НПФ, связанных с упавшими банками «Открытие» Вадима Беляева и «Промсвязьбанк» братьев Алексея и Дмитрия Ананьевых.
В 2018 г. выяснилось, что компания O1 Group Бориса Минца на накопительные пенсионные деньги вкладчиков своего НПФ сначала успешно скупала другие пенсионные фонды и создала крупнейшую группу НПФ под общим названием «Будущее». А затем начала перекладывать пенсионные деньги в крупные девелоперские проекты, то есть строить, эксплуатировать и продавать элитную офисную недвижимость. В мае 2018 г., когда от этой аферы «запахло горячим», Минц вместе с семьей сбежал в Лондон.
Где деньги десятков «рухнувших» в последние годы НПФ, и когда и как их вернут гражданам-хозяевам и вернут ли, правительство сообщать не торопится. Но при этом ЦБ успел сообщить, что, по его данным на середину 2017 г., владельцы российских НПФ из накопившихся в негосударственных пенсионных фондах капиталов объемом около 2 трлн руб. тратили до 45 % денег на прибыльное или провальное финансирование собственных или родственных бизнесов. И, как заявляла вице-премьер Ольга Голодец, суммарные потери пенсионных средств от этих операций составили около 200 млрд руб.
Однако махинации были не только в НПФ. Выявлено, что происходили достаточно массовые перечисления пенсионных накоплений из ПФР в НПФ путем предъявления поддельных заявлений застрахованных граждан. Причем участниками таких махинаций были как сотрудники НПФ, так и сотрудники ПФР, получавшие за такие перечисления свои комиссионные.
Политический результат постсоветской пенсионно-реформенной эпопеи, столь подробно приведенной выше, состоит в следующем:
граждане России, по сути, не знают, как в действительности формируются их пенсии и как они соотносятся с их реальным трудовым и экономическим вкладом в развитие страны;
они видят, что в ходе постсоветских реформ власть и ее негосударственные «пенсионные партнеры» неоднократно (и иногда более чем успешно) пытались их ограбить. И справедливо подозревают, что очередная реформа ничего, кроме ограбления, не принесет;
слушая и читая о сегодняшних предложениях «пенсионных реформаторов», они сразу убеждаются, что речь вновь идет именно о наглом и неприкрытом ограблении.
Сообщение отредактировал Ямышка: 04 Август 2018 - 19:13
